Отличительные признаки ложноногих следующие: голова более или менее явственно отграничена от туловища, треугольной или удлиненно-яйцевидной формы и уплощена в спинно-брюшном направлении, пасть раскрывается широко, туловище крепкое и очень мускулистое, хвост относительно короткий, зачатки ног большей частью заметны снаружи в виде пары тупых когтей, лежащих по бокам клоачного отверстия; голова покрыта либо щитками, либо чешуями, туловище—мелкими шестиугольными чешуйками, а брюхо—узкими щитками, которые занимают лишь среднюю часть его и в хвостовой области располагаются в один или два продольных ряда. Таз содержит рудименты всех трех типичных костей: подвздошной, лобковой и седалищной, а кроме того имеются рудименты бедра. Обе челюсти, нёбные и крыловидные кости снабжены крепкими зубами. Глаза относительно очень малы, зрачок вертикальный. Ноздри направлены вверх. Обычно имеется два легких, но правое всегда длиннее левого.
Все ложноногие, за исключением песчаных удавов, водятся в тропиках или лишь слегка выходят за их пределы. Они населяют все жаркие и богатые водой страны восточного и западного полушарий. Живут они преимущественно в больших лесах, охотнее всего в таких, которые прорезаны реками и вообще изобилуют водой, хотя отдельные виды ложноногих встречаются и в сухих степных местностях. Некоторые виды—настоящие водные животные, которые охотятся почти исключительно в воде и выползают из нее только для того, чтобы погреться на солнце. Другие, по-видимому, избегают воды. Уже по строению глаз можно судить о том, что удавы—ночные животные. Правда, в тропических лесах, где и днем под густым пологом буйной растительности господствуют сумерки, удавы деятельны и в это время суток, но особенно оживляются они лишь ночью.
Как только исполинская змея, отдыхающая обычно в свернутом виде, заметит приближающуюся добычу, она приподнимает голову, зрачки ее маленьких глаз расширяются, а язык начинает быстро то втягиваться, то вытягиваться и вертеться в разные стороны. Спустя некоторое время передняя часть туловища змеи начинает медленно скользить над кольцами свернутого тела, которые постепенно разворачиваются, язык осторожно ощупывает дорогу, а глаза неподвижно устремлены на добычу, к которой медленно ползет страшный хищник. Животное обычно продолжает оставаться спокойным, так как змея подползает очень медленно, без всяких резких движений. Подползши на достаточно близкое расстояние, змея начинает все так же медленно складывать свое тело в кольца, приготовляясь к нападению, затем голова ее с молниеносной быстротой выбрасывается вперед, в тот же момент раскрывается пасть, и прежде, чем животное успеет отскочить, оно оказывается схваченным и сжатым одним или двумя кольцами змеиного туловища. Все это происходит с такой быстротой, что зритель даже не успевает уловить движений хищника. Лишь редко приходится слышать крик добычи, у которой от страшного сжатия колец змеиного тела глаза выступают из орбит, рот широко раскрывается, а случайно не зажатые вместе с остальным телом задние ноги судорожно дергаются. Несколько секунд спустя стиснутое животное умирает. Так, млекопитающие, будучи сжаты змеей, перестают дышать обыкновенно через 2—5 минут, самое большее через 10. О силе исполинских змей можно судить по следующим данным Хёттона. «Я пытался,—говорит он,—развернуть исполинскую змею, имевшую 2 метра длины, которая схватила куропатку; но хотя я приложил все свои силы, все же я не достиг ни малейшей тени успеха».
Иероглифовый питон (Python sebae); 1/8 настоящей величины.
Вернер указывает, что между кольцами змеи и ее добычей нельзя просунуть и тонкого лезвия ножа и что живущие в воде исполинские змеи зажимают словно в тиски даже рыб, несмотря на их скользкое тело. Лишь когда животное умерло, змея медленно распускает свои кольца и, обыкновенно не выпуская добычи, начинает ощупывать ее языком, по-видимому, отыскивая самое удобное место, с которого можно было бы начать ее заглатывание. Таковым оказывается голова. После долгого ощупывания языком змея как можно шире раскрывает пасть и схватывает задушенное животное за голову и начинает его поспешно заглатывать. Во время этого трудного для змеи процесса голова ее безобразно расширяется, утрачивая естественную форму. Но как только пища, обильно смоченная слюной, пройдет в глотку, голова змеи опять приобретает свою обычную форму, животное облизывается, и пищевой комок быстро скользит по пищеводу, пока не достигнет желудка, что ясно можно видеть и снаружи. Подобно всем остальным змеям, после принятия обильной пищи исполинские змеи впадают в сонливое состояние, которое длится до тех пор, пока не кончится пищеварение. При нормальных условиях самое позднее через 9 дней, обыкновенно же через 4—5 дней, даже самые крупные животные оказываются переваренными, змея испражняется, и у нее опять обнаруживается аппетит. Однако она без всякого вреда может голодать в течение многих недель и даже месяцев. Так, здоровые удавы, принадлежащие к крупным видам, если только давать им пить, без ущерба для себя могут прожить без пищи год и более даже без заметных признаков похудения. Несмотря на способность исполинских змей заглатывать пищу, диаметр которой значительно превышает диаметр их собственного тела, все же заглатывание животного величиной с крупную собаку даже для великанов из этого семейства представляет немалые затруднения.
Часть исполинских змей размножается путем рождения живых детенышей, часть—путем откладывания яиц, из которых детеныши вылупляются спустя долгий срок. При этом у форм, откладывающих яйца, наблюдается со стороны матери «забота» о потомстве—явление, свойственное, кроме исполинских змей из всех пресмыкающихся, еще только крокодилам. Змея, свернувшись спиралью, покрывает отложенные ею яйца и как бы высиживает их. Продолжает ли самка заботиться о высиженных таким образом детенышах и после их вылупления—еще не выяснено. Достигшие длины почти в метр и толщины с большой палец детеныши после вылупления из яиц начинают вести образ жизни взрослых змей, но сначала держатся маленькими группами на одном месте. Первое время они растут очень быстро, но затем их рост все более и более замедляется, и, наконец, змея перестает заметно увеличиваться. По наблюдениям над питонами в неволе прекращение их роста наступает на 14-м году жизни.
От человека все исполинские змеи обыкновенно спасаются бегством, и почти все многочисленные рассказы старых путешественников о нападении удавов на человека не заслуживают- внимания. Мы можем привести только одно внушающее доверие указание такого рода со слов Уоллеса. Этот замечательный исследователь пишет: «Живший по соседству со мною на острове Буру (Малайский архипелаг) человек показал мне на своем бедре рубцы от ран, которые ему нанесла напавшая на него в непосредственной близости от его жилища змея. Она была достаточно велика для того, чтобы схватить в свою пасть бедро человека, и, по всей вероятности, убила бы и сожрала его, если бы на его крик не сбежались соседи и не умертвили чудовище своими ножами». Конечно, сила у крупных исполинских змей вполне достаточная, чтобы убить человека, но по крайней мере, как общее правило, они избегают человека. Что же касается пожирания людей, то мы не имеем ни одного мало-мальски достоверного случая, теоретические же соображения принуждают нас категорически отрицать самую возможность этого. Заслуживает внимания, что ни один южноамериканский охотник, ни один понимающий в охоте житель Африки не боится исполинских змей. Больше того, во многих странах их усердно преследуют ради мяса, жира и кожи. В настоящее время для охоты на этих животных пользуются почти исключительно ружьем; заряд дроби в голову укладывает их обычно на месте.
Исполинских змей часто ловят и живыми. Для этого их преследуют на ходу или расставляют перед жилищами змей петли, которые устроены так, что пропускают тонкую голову животного, но не его массивное туловище, и затягиваются все сильнее, по мере того как змея извивается, стараясь освободиться.
В южной Азии и Южной Америке исполинских змей часто держат в неволе, используя их как искусных крысоловов и предоставляя им известную свободу в доме и во дворе. В зоологических садах при надлежащем уходе исполинские змеи в общем живут хорошо, хотя отдельные виды в этом отношении сильно разнятся друг от друга. Семейство ложноногих разделяют на два подсемейства: питоны и удавы.
