Живущий в Австралии род рогозубов (Neoceratodus), по-местному баррамунда, образует целое семейство цератодовые (Geratodidae). Тело рогозуба, сохраняющего еще внешность рыбы, покрыто большими круглыми чешуями, которые переходят и на плавники. Парные плавники сравнительно велики, ланцетообразны и имеют довольно развитый скелет. Хорошо развитые жабры помещаются в пяти жаберных щелях. Легкое непарное. Наиболее известный представитель этого рода—австралийский рогозуб (Neoceratodus forsteri). Он живет только в Квинсленде в восточной Австралии, да и там места его обитания ограничены двумя небольшими реками—Вернет и Мари. Прежде он был распространен по всему австралийскому материку, как об этом свидетельствуют находки его костей.
То обстоятельство, что неоцератод имеет теперь такое незначительное распространение, вероятно, связано с периодическими высыханиями австралийских рек, в результате чего эти рыбы должны были периодически вымирать. В подобных случаях другие пресноводные рыбы снова заполняют эти реки, проникая в них из соседних областей или из устьев. Рогозуб лишен этой возможности: в истоки рек он не заходит, а в устья их не проникает потому, что не переносит соленой воды; икра же его, очень чувствительная ко всяким внешним воздействиям, не может переноситься птицами с одного места на другое. Поэтому область его распространения все время сокращается.
Рогозуб, или баррамунда (Neoceratodus forsteri); 1/10 настоящей величины.
Относительно образа жизни и ловли этого вида мы имеем сообщение Семона: «Во время своего пребывания близ реки Вернет я не раз ловил рогозубов с помощью придонной удочки, придонной сети и даже обыкновенной удочки. Но гораздо лучше могут ловить эту рыбу австралийцы, которые пользуются не: большими ручными сетями собственного изготовления. В правую руку берут одну такую сеть, в левую—другую и стараются сразу захватить рыбу с двух концов. Для этого рыбак спускается в те ямы на дне, где ожидает найти рогозуба, и ощупывает их руками, сетями и ногами, стараясь выяснить положение рыбы, которая большей частью лежит на дне совершенно неподвижно. После этого рыбак выплывает на поверхность отдышаться и ныряет вторично, чтобы захватить рыбу в сеть и вытащить сразу. Такой способ ловли, конечно, пригоден только для совершенно малоподвижных рыб, каковы рогозубы. При известной осторожности рогозуба можно даже трогать под водой, и он после этого не меняет места. Если же его обеспокоят, он внезапным порывом начинает плыть, но вскоре останавливается и остается неподвижным, так что ловля начинается заново. Обладая большой силой, он нередко успевает освободиться от сети под водой и часто ломает крючок. Но вне воды он совершенно беспомощен. Так как мне случалось ловить эту рыбу на крючок и утром, и вечером, и днем, и ночью, то следует думать, что она не является резко выраженной дневной или почвой рыбой. Очень характерна та манера, с которой она берет крючок. Иногда в течение недели ни одна из рыб не клюнет ни разу, иногда же за один день удастся поймать нескольких, особенно в начале периода дождей. Совершенно неправильно мнение, что эта рыба выползает на берег или на выступающие из воды предметы, чтобы погреться на солнце. На самом деле рогозуб вне воды беспомощнее, чем большинство других рыб, и мало склонен к перемене места. К тому же его плавники слишком мягки и податливы, чтобы он мог удержаться на них вне воды. Сомнительно даже, чтобы ими можно было пользоваться для ползания под водой. Но, помимо своей главной роли—органов плавания, эти плавники служат при лежании на дне опорой, помогающей рыбе сохранять равновесие.
В том, что рогозуб способен пользоваться своими легкими для дыхания воздухом, мне случалось убеждаться не один раз. На тех местах реки, где водятся эти рыбы, по временам можно слышать стонущий, хрюкающий звук; его производит рогозуб, поднявшийся на поверхность воды и выпускающий воздух из своего легкого. На пойманных рыбах можно было увидеть, что они поднимаются на поверхность один раз в 40—50минут, выставляют конец морды из воды и производят описанные звуки. Но наряду с этим легочным дыханием рогозуб пользуется и обычным способом рыбьего дыхания и не может жить вне воды. Если его вытащить из воды и оставить на суше, то жабры у него пересыхают, и рыба вскоре погибает. Тем не менее легочное дыхание имеет для этой рыбы существенное значение, особенно когда река мелеет. В сухие периоды река на большом пространстве пересыхает, и остаются только более глубокие ямы, наполненные водой. В этих последних убежищах собираются рогозубы в очень большом числе. Множество рыб умирает от порчи воды вследствие загнивания растительных и животных остатков. Обыкновенная рыба, оставшаяся в таких переполненных водоемах, почти вся вымирает. Но рогозубы большей частью остаются здоровыми и жизнеспособными, что свидетельствует о важности для них легочного дыхания.
По данным Семона, рогозубы неспособны закапываться в ил, как это делают их родственники в Африке и Америке. Рогозуб питается мясной пищей. В неволе его можно кормить мелкими рыбками, лягушками и сырым мясом. В кишечнике пойманных рогозубов часто находят листья эвкалиптов, остатки водных растений и другие растительные вещества. Но они не подвергаются перевариванию, а проглатываются, очевидно, вместе с теми животными, которые среди них живут. Нерестится рогозуб, по Семону, с окончанием периода дождей, т. е. в сентябре. Яйца откладываются в места, богатые растительностью, и остаются там на долгое время. По внешности они напоминают лягушачью икру тем, что заключены в студнеобразное вещество, но они крупнее лягушачьих. Их поперечник равняется 61/2— 7 Миллиметрам вместе с оболочкой. Как у лягушек, верхний полюс яйца окрашен темнее. Развитие продолжается многие месяцы.
Австралийский рогозуб достигает в длину 1—13/4 метра и в весе 10 килограммов. Его красноватое мясо очень ценится и коренным населением и колонистами.
В Лондонском зоологическом саду в течение продолжительного времени держали живых рогозубов и вели над ними наблюдения. Вода, в которой они жили, была нагрета до температуры 22°. Кормили их. только мясной пищей. Как и на свободе, они здесь двигались очень мало, а большей частью неподвижно лежали на дне, при этом они или опирались на песок прямо брюхом или держались на плавниках и хвосте, а брюхо было приподнято над почвой сантиметра на два. Приблизительно через каждый час они всплывали на поверхность, чтобы проглотить воздух, а потом медленно, не действуя плавниками, погружались на дно, совершенно так же, как водяные саламандры. Иногда можно было видеть, что животные, не производя заметных движений, поднимаются кверху, что тоже очень напоминает водяных саламандр. Если их сильно беспокоили, они начинали быстро двигаться, ударяя хвостом.
